Рим – Вечный город, мера исчисления, эдакий абсолют в мире крупных метрополий.
Кстати, цитата о том, что Москва – Третий Рим, оканчивается утверждением «Четвёртому не бывать!». И вот с этим можно поспорить.
Во Франции совсем небольшой городок, по количеству населения сопоставимый с подмосковным Орехово-Зуево. В туристических путеводителях так и пишут: Ним – это Рим во Франции.
По-моему, тайна большого Рима – того, что в Италии, – для своего постижения нуждается в Риме малом – том, что во Франции, в 35-ти километрах от Средиземного моря и в получасе езды до Прованса.
ПОД ЗВУКИ РИМА
Нет ничего скучнее, чем описывать достопримечательности. Облик города всегда шире, чем самые монументальные памятники.
Всё, что когда-то знал, слышал и читал про Италию, вдруг оказывается действительностью, но с приплюсованной современностью.
Для меня всё началось в аэропорту. Это был тонкий художественный свист. Насвистывал разнорабочий – он вёз куда-то багаж на тележке. Невдалеке тихо посвистывал полицейский. Раньше они, видимо, пели, а теперь им, возможно, неловко.
Постепенно звуки множатся. Отчётливое и быстрое «пронто» слышится разом со всех сторон: кажется, все только и делают, что говорят по телефону. Потом к «пронто» добавляется «прэго» – непременный спутник кафе, музеев и магазинов. Утром под окном напевает мальчик, спустя час прохожу мимо той школы, куда он, наверное, шёл. Теперь музыка слышна из окна полуподвала: учитель и дети, скрипки и флейты, мимими и прочие ноты.
Итальянская речь сама по себе музыкальна: вот женщина рядом, тебе кажется – поёт, а она на самом деле ругается в трубку.
На дорогах ревут мотоциклы, около магазина тётка в пижаме (клянусь, в нормальных пижамных брючках в цветочек и такой же футболке) укладывает продукты в корзину, а корзину надежно закрепляет в багажнике своего байка, садится и уезжает. Вечером начинают звонить колокола, но их, в общем, почти и не слышно. Перед Пантеоном и на Корсо поют официально, под электрогитару. Нормальная мировая попса эмоций не вызывает – разве что тоску по шарманке. Если зайти вечером в церковь, можно разнообразить звуковые впечатления мессой, что я и делаю, ожидая непременного катарсиса. Напрасно... Дяденька за электрическим клавесином поёт в микрофон своё «Аллилуйя», как будто он на слепом прослушивании шоу-проекта «Голос». Эстрада, как есть! Ничего молитвенно-мистического. Скорее, слишком мирское.
Тут же обращаешь внимание и на росписи стен: вверху – Мадонна, а на боковой стене – бюст, внешне похож на Суворова, оказывается – какой-то кардинал в окружении двух фигуристых дам в фривольных позах. Когнитивный диссонанс неожиданно проходит, когда понимаешь, что это – тоже святые. Ну итальянцы, что делать, даже изображая святых, не забывают про пышную грудь и филейные части.
Рим – универсален. В этом котле варится всё сразу. То, что получается в итоге, необъяснимо хорошо. Истории и культуры отдельно нет – куда ни пойдёшь, везде палаццо. Экспонаты давно и навсегда слились с реальностью – невозможно воспринять всадника на Витториано как памятник Виктору Эммануилу. Это всего лишь оживший знак, он показывает на Корсо, по которой выйдешь к метро Фламинио, а оттуда на трамвае до дома десять минут.
Здесь не надо специально «приобщаться». Здесь достаточно слушать. Все языки звучат одинаково, все всех понимают, но сказать про пиццу «good» – странно, не выходит. Пережитое вкусовое ощущение требует непременного «перфетто» и воздушного поцелуя. Рим демократичен. Он не подавляет, он принимает – и тут же забывает. У него миллион таких, как ты.
НИМ. ИТАЛИЯ, ИСПАНИЯ? ФРАНЦИЯ!
В центре старого города маленький, но знаковый фонтан, он же памятник: колонна, к ней прикован крокодил. В трёх метрах от фонтана – одинокая пальма. Вместе эти символы Нима встречаются везде: и на столбах, и под ногами. Ими могут быть украшены и канализационные люки, и ресторанное меню. История с этим крокодилом – одна из самых напряженных интриг древности: крокодил символизирует победу Октавиана, наследника Цезаря, над Антонием и Клеопатрой. Подробности – у Плутарха, в сериале «Рим» или тут же, в музее изящных искусств Нима: два огромных полотна встречают в первом зале, на одном – торжественный въезд Марка Антония в Египет, на противоположной стене – последний пир Антония и Клеопатры.
Ним – тот самый город, что родился из победы расчётливого Октавиана над порывистым и страстным Антонием. Октавиан разгромил флот Клеопатры, Антоний покончил с собой, Клеопатра погрузила руки в чашу с живыми змеями.
Рим полностью подчинил себе Египет – и в честь торжества античного порядка над тёмной страстью Октавиан повелел основать новый город в империи. Так возникла римская колонна, повергающая ниц египетского крокодила, так появился Ним.
Тут есть Колизей – в самом центре, называется бесхитростно: Арена. Здесь когда-то проводились гладиаторские бои. Арена прекрасно сохранилась, и что особенно интересно, она открыта не только для осмотра. Поздней весной и ранней осенью в Ниме проходит Feria – праздник боя быков.
В Ниме, который «французский Рим», регулярно проводятся испанские корриды. Изящные француженки и благоухающие дорогим парфюмом французы беснуются и орут, подобно испанцам. Прошлой осенью бык, говорят, был так прекрасен, что вся публика Арены в один голос потребовала оставить ему жизнь. Раненого тавра с почётом вывели, вылечили и, вероятно, вкусно накормили в виде поощрения.
Ним – не просто Рим уменьшенный, земной, не подавляющий размерами. Это античный Рим, который можно увидеть, вдохнуть и почувствовать современному человеку. Там, в итальянском Риме, монументальные памятники и большой современный город. Здесь, в Риме французском, хватает маленького старого вазона с отколотой ручкой, чтобы ощутить дыхание истории. Здесь не обойтись без древних римлян – они сопровождают тебя в долгой прогулке по бульварам и садам ровно до тех пор, пока не натыкаешься вдруг на Картье д, Эспань, испанский квартал. Вообще, испанское влияние здесь, как и на всём французском Юге, ощущается сильно. К примеру, на детских площадках испанский язык привычен так же, как и французский.
Гладиаторы и тореадоры, Октавиан и Клеопатра – Италия и Испания слиты нераздельно, а ещё где-то рядом Египет.
Как всегда, спасают положение французы. Мадам с маленькой собачкой, причёской и в тёмных очках. Месье в дорогущих ботинках и с багетом в руках. Мадемуазель с дредами, наушниками и сигаретой. Ошибиться в них невозможно. Нет, не итальянцы и не испанцы. Исключительно французы, со своим неповторимым шармом, мурлыкающим языком. Они снова и снова дают туристу понять: здесь ни третий Рим и не четвёртый, а Франция. И даже Октавиану не под силу это изменить.
Светлана Метелёва, фото автора